Максим Солохин.
Одержимость в обыденной жизни.
Механизм одержимости известен.Но.
Прежде всего, необходимо различать понятия одержимости и беснования. О обиходе эти слова часто путают и употребляют одно вместо другого.
Беснование – это ненормальное состояние тела, одержимость – души.
При бесновании демон в большей или меньшей степени перехватывает контроль над телом и отталкивает душу от “руля”. При бесновании человек (его тело) действует непроизвольно, спонтанно – порой вопреки отчаянному сопротивлению самого человека.
При одержимости демон овладевает самой душой человека, превращая его в своего добровольного раба. Самая распространенная форма одержимости в обиходе – одержимость человека страстями! Ища удовлетворения своей страсти, человек исполняет волю демона, “подсадившего” его на эту страсть.
Беснование и одержимость - это разные состояния, но порой их нелегко отличить друг от друга, поскольку не бывает беснования без одержимости! Человек, совершенно свободный от страстей, конечно, не бывает бесноватым. Поэтому “чистого” беснования без одержимости не бывает.
Напротив, одержимость без беснования вполне возможна. Ведь страсть, тайно живущая в душе человека, может до времени не проявлять себя. Подвижники, проходящие умно-сердечную молитву, еще не вполне свободны от одержимости страстьми (что и проявляется в драматической борьбе такого человека с являющимися ему призраками), однако они держат свои страсти в состоянии совершенного подавления. Страсти не проявляются у них на уровне тела, но только в виде образов – в поле внимания души.
У тех же, кто не стяжал благодати умно-сердечной молитвы, одержимость проявляется на уровне тела даже во время молитвы – даже во время умной (но не сердечной) молитвы. Молитва такого человека может быть предельно внимательной, но она не вполне искренняя, так как сердце такого человека еще не согрето Благодатью. А неискренность (пусть тончайшая) молитвы проявляется на уровне тела в некоей раздвоенности, которая на языке современной психотерапии называется “диссоциацией” и обычно используется для наведения транса в эриксоновском гипнозе. Конечно, только специалист может различить у такого человека признаки диссоциации и попытаться использовать их для установления “раппорта” и затем наведения транса. (Впрочем, для неведения транса “специалисту” придется сначала попытаться как-либо отвлечь такого человека от молитвы, иначе раппорт установить не удастся: все-таки умная молитва – это дело нешуточное и для демонов невыносимое.)
У нас же, простых смертных, кто не стяжал еще даже и умной молитвы, “диссоциацию” часто можно замечать и невооруженным глазом. Заметить ее всегда бывает легче у другого, чем у самого себя (согласно слову Господа о бревне и соринке в глазу). “Диссоциация” проявляется в тонких, порой едва заметных непроизвольных микродвижениях, микроинтонациях, микрогримасах, не соответствующих сознательному намерению и выражению человека. Порой эта самая “диссоциация” проявляется и вполне “весомо, грубо, зримо” в ошибочных действиях на МАКРО уровне: в описках, опечатках, оговорках, вообще – в действиях тела, не соответствующих осознаваемому намерению души.
Как известно, Фрейд объяснял подобные феномены вторжение в нашу деятельность “бессознательного”, наших “бессознательных желаний”. По Фрейду, ошибки не бывают случайными, но всегда являются симптомом какого-либо “бессознательного желания”. Но это – интерпретация Фреда.
В действительности подобное непослушание тела желаниям души является просто-напросто тонким, порой едва уловимым проявлением того же феномена, который в более грубом явном виде и называется беснованием.
Итак, беснование и одержимость ходят рука об руку (вынужденно разлучаясь только при умно-сердечной молитве). Однако если одержимость вполне явно свойственна всякому человеку, который хоть сколько-то потакает своим страстям, то беснование – это чаще всего лишь тончайший грим, наложенный на лицо страстного человека, который только в исключительных ситуациях покрывает лицо страшной маской явного беснования!
Итак, будем различать беснование и одержимость. И поговорим теперь об одержимости как феномене более первичном и фундаментальном.
Святые Отцы, описывая механизм формирования страсти, указывают, что первым шагом тут является принятие помысла, то есть, говоря по-русски, мысли, пришедшей в голову.
Содержанием этой мысли быть какой-либо образ, представление, намерение, замысел, идея – в конечном итоге, целый роман или музыкальная пьеса. Фиксируя помысел как заслуживающую внимания мысль, фиксируя на нем внимание, мы вступаем в духовный контакт с духом, который предложил нашему вниманию этот помысел. Это еще далеко не одержимость, но только необходимая предпосылка одержимости, ее необходимое, но далеко не достаточное условие! Отцы называют этот этап “прилогом”.
Следующий шаг к одержимости – это собеседование с помыслом, то есть, какие-либо манипуляции с пришедшим в голову образом, какое-либо комбинирование этой мысли с другими своими мыслями или взаимное комбинирование отдельных деталей этого помысла. Эту стадию Отцы называют “собеседование с помыслом”. Важно понимать, что на этом этапе уже не вполне работает общее правило, что демоны не могут читать мысли человека! Демонам недоступны наши мысли, исходящие из глубин нашего собственного ума. Однако когда мы как-либо работаем с помыслами, хозяин этих помыслов, конечно, замечает наши манипуляции и отвечает на них встречными манипуляциями. Рассматривание, активное изучение помысла – это всегда в какой-то мере уже взаимодействие с духом, автором помысла. Наивно рассуждать в данном случае о том, что “демоны не читают наши мысли”. Недаром Отцы называют это этап “беседой”, а не просто “слушанием”.
Следующий этап – это собственно принятие, одобрение помысла, принятие данного намерения, мысли, образа как своего собственного. Когда это случилось, человек уже одержим. Суть дела в том, что СЧИТАЯ ПОМЫСЕЛ СВОИМ, мы становимся должниками и рабами автора этого помысла. С этого момента душа человека становится вместилищем духовной энергии, давшей этому помыслу начало и поддерживающей его бытие. А энергия эта не безлична, но всегда личностна. И энергия данной личности, автора помысла, начинает жить в нашей душе своей собственной жизнью. С того момента, как я принял помысел, в моей душе уже действует страсть, а страсти (по слову Варсонофия Великого) суть демоны.
Конечно, это не финал, а только зарождение, начало формирования собственно страсти, с которой будет потом так трудно бороться. Страсть, захватив через принятие помысла некий плацдарм в душе человека, вступает во взаимодействие с другими энергиями души (и увы, с другими страстями). На этом этапе человек еще может опомниться и сравнительно легко изгнать из своей души новорожденную страсть. Но если он начнет вместо этого принимать новые и новые помыслы, сродные уже принятому, то страсть начнет укореняться и так далее – все это подробно описывается в соответствующей литературе.
Но мы сейчас говорим не о страстях, а об одержимости вообще. Конечно, всякая одержимость может быть названа страстью. Но наибольший практический интерес представляют некоторые наиболее сильные страсти, которым порабощен практически каждый человек и которые поэтому подробно изучаются в святоотеческой литературе.
Нам важно понять, что одержимость овладевает нами через помысел. Это понимают в общем-то все православные (хотя бы чисто теоретически, на уровне слов). Мало кто из нас понимает вот что: помысел может попадать в наше воображение не только напрямую от демона, так сказать, телепатическим путем. Дело в том, что культура человечества (в самом широком смысле этого слова) есть воплощённые помыслы. И если церковная культура – это воплощенные помыслы свыше, то светская культура – это воплощенные помыслы сниже (позвольте так выразиться). Человек может смотреть на (вслушиваться, вдумываться в) произведение культуры, не понимаю его, не улавливая – чего, собственно, тут такого, почему все говорят, что это здорово. Но в тот момент, когда он вдруг понимает, схватывает, постигая наконец, почему это так здорово, он становится одержимым тем самым духом, который вдохновлял автора!
На главную страницу
