Преодоление земного притяжения.
Протоиерей Николай Агафонов.

 

1.Красное крещение(Рассказ-быль)
2.Победа над смертью
3.«На реках Вавилонских...»
4.Погиб при исполнении (Некриминальная история)
5.Утешение в старости
6.Юродивый Гришка
7.Нерушимая стена
8.Божий странник
9.Вика с Безымянки
10.Колдовские сети
11.Безработный
12.Отшельник поневоле
13.Друзья
14.Путешествие в Антимир (Научно-фантастический рассказ)
15.Оборотень (Святочный рассказ)
16.Внук Шаляпина
17.Молитва алтарника  (Святочный рассказ)
18.Соборный чтец 19.Командировка в иную реальность


 

20.Попутчик
21.Антисемит
22.Выбор невесты
23.Отчего курица спятила с ума?
24.Шутник, или рассказ о том, как установка американских крылатых ракет "Першинг-2" помогла провести отопление в Покровскую церковь
25.Нательный крестик
26.Высокая ставка
27.Штрихи к портрету архиепископа Пимена
28.Как я поступал в Духовную семинарию
29.Историческое событие

30.Чудо в степи

31.Я отпускаю его с миром

32.Собрание

33.Плавучий храм
34.Мы очень друг другу нужны
35.Разведчик
36.По щучьему велению
37.Возмездие
38.Чаю воскресение мертвых
39.Благоразумный разбойник
40.Очень важный поступок



    версия для печати (только текст)

Безработный

 

Инженер Полетаев Евгений Николаевич стоял, облокотясь на каменный парапет набережной и смотрел в воду. Вода уно­силась медленным течением вместе с падавшими в нее желты­ми осенними листьями и каплями дождя. Этот дождь моросил однообразно, скучно, по-осеннему с утра и всю прошедшую ночь, и вчера, и третьего дня. Полетаеву стало казаться, что пасмурная погода будет длиться вечно. Везде сыро, серо, бес­просветно, как, впрочем, и сама жизнь. Сегодня его супруга, всегда такая тихая и скромная, вдруг впала в неистовство, ко­гда дочка подошла к ней и попросила денег на школьный зав­трак. Что же тут началось, Боже мой: слезы, истерические вы­крики. Чего только не услышал Полетаев в свой адрес. Что он никчемный человек, эгоист, которому нет никакого дела до се­мьи, и тому подобное. Он пытался оправдываться: где, мол, найдешь работу, везде на производствах сокращения. «Сделай что-нибудь, - плакала жена, - так дальше жить невозможно». «Действительно, невозможно», - подумал Полетаев и, хлопнув дверью, ушел. Его взяла такая досада, такое отчаяние на жену, на себя и на всю эту, как ему казалось, никчемную жизнь. Опять зашел в какую-то фирму насчет работы, но дальше вести­бюля не прошел, охранник выгнал. Домой возвращаться не хо­телось, да и что он скажет Люсе, своей жене. Потому бесцель­но ходил по городу. На одном из импровизированных рынков увидел бывшего своего мастера цеха Уткина, торговавшего на лотке гайками, шурупами и прочей мелочью. Поболтали о том, о сем, Полетаев посетовал на жизнь, тот посоветовал ему за­няться торговым делом.

- У меня такое впечатление, что вся страна чем-то торгу­ет, - с досадой сказал Полетаев.

- Так оно и есть, - весело подтвердил Уткин.

- Но если все только торгуют, то кто же все это тогда поку­пает?

- Друг у друга и покупаем, - не задумываясь, ответил тот.

- Идиотизм какой-то, - пробормотал Полетаев. - Я инженер автоматизированных поточных линий, почему я должен торго­вать? Мое дело - производить товары, пусть торгуют те, другие, кто этому обучался.

Теперь, дойдя до набережной, он просто стоял и смотрел в воду. Почему-то вспомнилось изречение Гераклита, что в одну и ту же реку нельзя ступить дважды. «Не прав этот Герак­лит, - подумал Полетаев, - я хоть сто раз могу ступить в одну и ту же реку. Река остается рекой, какие бы струи воды в ней ни протекали и в какие бы цвета в зависимости от погоды и вре­мени дня эти струи ни окрашивались. Вода в ней меняется, но само понятие «река» неизменно. А вот утонуть в одной и той же реке дважды нельзя, - размышлял он, - утонул - «и все твои печали под темною водой», - вспомнил он слова песни Аллы Пугачевой. Вода вдруг стала чем-то манящим и притягиваю­щим к себе, как бы указывая на выход из тупиковой ситуации. Все очень просто, надо приложить немного усилий, перева­литься через парапет и уйти из неприятного, холодного мира, где ты никому не нужен, где только одни нерешенные пробле­мы. Как он это только подумал, на него сразу как будто что-то навалилось, пригибая ниже и ниже к воде. Он подтянулся по­выше, лег животом на гранитный парапет и стал клониться го­ловой вниз. Ноги уже чуть-чуть оторвались от асфальта, когда рядом с собой он услышал бодрый старческий голос:

- Прескверная погода, молодой человек, неправда ли? Как Вы думаете, за что же Пушкин любил осень?

Ботинки Полетаева вновь обрели твердую почву под ногами. Он, выпрямившись, повернулся к говорившему с чувством раз­дражения. Перед ним стоял старичок в сером плаще, в бо­тинках, в старомодных калошах, в сером берете под зонтом.

Старик улыбался. Добродушная улыбка вступала в явное про-тиворечие со всем окружающим миром осеннего увядания, противоречила и побеждала его.

- «Унылая пора»… Ну что мог любить в унылой поре Алек­сандр Сергеевич?

Незнакомец нагнулся и поднял с асфальта красный кленовый лист, повертев его, продолжил:

- «Люблю я пышное природы увяданье...» Если бы просто увяданье, то это любить нельзя. Но Пушкин добавляет только одно прилагатель­ное «пышное», и сразу все становится иным. Одним словом - гений. Извините, не представился - Геннадий Петрович Сува­ров, бывший преподаватель Ленинградского государственного университета, теперь пенсионер.

- Евгений Николаевич Полетаев, бывший инженер, теперь безработный, - в тон ему представился Полетаев и спросил:

- Вы, наверное, литературу преподавали?

- А вот и не угадали. Я, молодой человек, физик-математик, а супруга моя, Ксения Александровна, та, действительно, лите­ратуру преподавала. Говорят, с кем поведешься, от того и набе­решься. За почти полвека совместной жизни и я стал немного филологом, чего не скажешь о Ксении Александровне: как не любила физику, так и сейчас не любит.

Удивительно, но раздражение у Полетаева куда-то улету-чилось. Было видно, что старому физику хочется с кем-нибудь поговорить, да и самому Полетаеву некуда было торо­питься. Старик, обрадовавшись благородному слушателю, продолжал:

- Супруга моя Ксения Александровна в церкви на служ­бе, - он указал на храм через дорогу.

Странно, но Полетаев заметил храм только сейчас, хотя шел сюда именно по этой улице.

- А у меня не получается всю службу отстоять. С Богом-то примирился, а к храму привыкнуть пока еще не могу.

- Как, то есть, примирились? - не понял Полетаев.

- В том смысле, что я раньше в Него не верил, то есть ате-и­стом был, сами понимаете - физико-математический факультет, а теперь поверил в Бога, значит, примирился.

- Что же Вас к этому подвигло, супруга, наверное, повлия­ла? - заинтересовался Полетаев.

- Может, в чем-то и супруга, но серьезно задуматься над этим вопросом меня заставил мой коллега. Было это еще в со­ветские времена, у нас один молодой талантливый физик вдруг во всеуслышание объявил о своей вере в Бога и ушел в Цер­ковь. Как-то мы с ним повстречались на улице, поздоровались и не знаем, о чем дальше говорить, аж неловко стало. Но он за­говорил первым:

- Вас, наверное, Геннадий Петрович, удивил мой поступок?

Я говорю:

- Да, конечно, ведь не каждый день от нас физики уходят. Но почему, почему Вы верите в Бога?

- Почему? - переспросил он, глядя мне прямо в глаза. - А почему Вы в Него не верите?

Я растерялся, поняв, что не могу ему ответить ничего вразумительного. Вот тогда-то я серьезно и за­думался над этим вопросом. Я ведь математик и прекрасно знаю, что как положительные, так и отрицательные суждения в одинаковой мере нуждаются в доказательстве.

- Но почему Вы пришли к заключению, что Бог существует? Ведь Вы же физик, в конце концов, - недоумевал Полетаев, - а физика - это наука, формирующая у нас представление о мире и материи.

- Правильно мыслите молодой человек, но мы не учитывали, что:

Физика - опасная наука,

Для материалистов не порука.

А еще нашла родного братика

Атомного века - математику,

И вдвоем они ведут дорогу

Прямо к Богу, -

 

торжественно произнес Геннадий Петрович, подняв указатель­ный палец вверх.

- Это Вы сами сочинили?

- Не я, конечно, - засмеялся старый профессор, - но по­верьте мне, это стихотворение отражает подлинные проблемы современного естествознания.

- А нас в школе убеждали, что вера в Бога появилась у перво­бытных людей от незнания законов природы, - как-то неуве­ренно произнес Полетаев.

- Хе-хе-хе, - сотрясался от смеха профессор, - не знаю, что там было в головах у этих дикарей, но точно знаю одно, что если мы даже будем знать все законы Вселенной и все в мире этими законами сможем объяснить и разъяснить, двух вещей с помощью науки мы объяснить никогда не сможем: первое - откуда появился этот самый мир, и второе - кто дал эти зако­ны. Вот так-то, молодой человек. Вот и моя Ксения Александ­ровна идет.

К ним направлялась очень милая, интеллигентная старушка в старомодной шляпе. Профессор представил их друг другу и, когда они поздоровались, она, пожимая Полетаеву руку, сказа­ла, как будто обращалась к давнишнему знакомому:

- Милый Евгений Николаевич, Вас, наверное, мой супруг замучил стихами об опасной науке да рациональным доказа­тельством бытия Божия? Поверьте, самые сильные доказатель­ства не в области разума, а в сердце человека. Пойдите сами в храм и постарайтесь увидеть то, что невозможно увидеть глаза­ми, и понять то, что невозможно понять разумом, и тогда Ваша жизнь изменится. Вы вдруг поймете, что до этого момента Вы не жили, а существовали.

Они попрощались с Полетаевым и пошли под одним зонтом вдоль набережной, о чем-то беседуя. Полетаев долго смотрел им вслед, затем решительно повернулся и пошел в храм.

 

Самара, октябрь 2002 г.


православные<br>рассказы
На главную страницу

Сайт управляется системой uCoz